|
vstep
|
 |
« : 21 Февраля 2011, 20:36:28 » |
|
МУРОМЦЕВО
Автор Андрей Фролов
О ДЕРЕВНЕ Муромцево впервые становится известно из Коломенских писцовых книг 1626-29гг., когда при описании границы земель, «тянувших» к селу Никитскому, упомянута пустошь Муромцева. Судя по этому упоминанию, деревня была основана не позднее середины 16-го столетия и во время Смуты или даже ранее была разорена и заброшена. В первой половине 17 в. пустошь Муромцева числилась в вотчине сначала за боярином Иваном Никитичем Романовым (дядей царя Михаила Романова), а затем за его сыном Никитой, который умер в 1655 г. Во владении царевых родичей также находились село Никитское с деревнями и сельцо (позднее село) Карпово с деревнями Ратчино и Даниловская. После смерти Никиты Романова указанные вотчины оказались в Дворцовом ведомстве. В начале 80-х годов эти земли снова попадают в вотчинную и поместную раздачу. Село Никитское с деревнями досталось стольнику С.Б. Ловчикову. Село Карпово было пожаловано в поместье дьяку Никите Моисеевичу Зотову. Последний широко известен как учитель Петра I. И, наконец, деревня Ратчина стала вотчиной стряпчего Лариона Пятого, который был преклонных лет и вскоре умер. Наследовал ему его сын Антип Ларионович Пятого.
В Российском государственном архиве древних актов в фонде Поместного приказа хранится «Дело о спорной пустоши Муромцево», из которого следует, что Н.М. Зотов, С.Б. Ловчиков и А.Л. Пятого тягались в суде за обладание вышеуказанной пустошью. По сведениям профессора МГУ В.С. Кусова, автора книги «Чертежи земли Русской XVI- XVII вв.», в судебном деле среди других бумаг находятся три чертежа. Чертежи озаглавлены так: 1) «Чертеж земель по летней и зимней дорогам из Москвы в Коломну у села Никитского»; 2)«Чертеж земель по летней и зимней дорогам из Москвы в Коломну с речкой Бутовкой» (Бутовка - речка, на которой стоит деревня Бубново); 3) «Чертеж земель по речке Грязской у села Никицкого» (Грязская - почти пересохшая речка, на ней расположены деревня Грецкая, в старину - Гряжская и поселок бывшей воинской части, ныне - село Невское). Все три чертежа, по мнению В.С. Кусова, составлены одним человеком.
К величайшему сожалению, ушел из жизни хранитель фонда Поместного приказа РГАДА В.Ю. Беликов. Именно он приносил дело В.С. Кусову и знал точное место его хранения.
Сейчас «Дело о спорной пустоши Муромцево» недоступно, так как работники архива просто не в состоянии его отыскать. Тем не менее, мы можем реконструировать судебное решение по этому делу. Судя по позднейшим данным, пустошь Муромцево присудили ратчинскому вотчиннику Антипу Ларионовичу Пятого. Чтобы закрепить пустошь за собой, он заселил ее ратчинскими крестьянами. К 1693 г. деревня Муромцева уже возрождена к жизни. По переписи 1705 г. в ней числилось 7 крестьянских дворов и 32 человека мужского полу. Также из Ратчино Антип перевел три семьи на речку Грязскую, основав еще одну деревню - Гряжскую, ныне Грецкая.
СЛЕДУЕТ особо рассказать об Антипе Ларионовиче Пятого. Свою службу он начинал в чине стольника и «комнатного человека» царевича Ивана Алексеевича в годы правления царя Федора Романова. (Федор Алексеевич - старший сводный брат Петра I, царствовал в 1676-82 гг.). Сын придворного с невысоким чином, Антип не блистал особенными талантами. Соответственно, его следующая должность при дворе была достаточно экстравагантна - он служил «карлой», иначе говоря, шутом. Роль дурака Антип Пятого исполнял для увеселения царя Федора Алексеевича. После кончины царя Федора бывший шут переквалифицировался и в 1682 г. был пожалован в спальники нового царя - Ивана. Антип значился спальником «у крюка», то есть старшим спальником. Дополнительный комизм ситуации состоял в том, что и сам царь Иван был весьма недалек, если не сказать больше. По мнению историка П.В. Седова, данное назначение «подчеркивает ничтожность этого номинального государя: ведь ключевую должность в его покоях занимал вчерашний шут». Вместе с тем следует отметить, что «дурак» по должности, А.Л. Пятого вовсе не был дураком «по жизни»: по крайней мере в делах хозяйственных и судейских он действовал вполне разумно.
По переписи 1715 г. владельцем в сельце Ратчино и деревнях Муромцево и «Гряцкая» указан князь Матвей Петрович Гагарин, сибирский губернатор. Очевидно, он приобрел ратчинскую вотчину после смерти Антипа Пятого. Таким образом, кончина человека, вторично заселившего деревню Муромцево, произошла в промежутке между 1705 и 1715 гг. ДАЛЬНЕЙШАЯ история Муромцево протекала без особых потрясений. На протяжении 18-20 вв. это было небольшое селение. Поданным 1925 г., в деревне Муромцево Чаплыженской волости Бронницкого уезда числилось 34 крестьянских хозяйства и 189 жителей. После коллективизации народ начал потихоньку разъезжаться из деревни.
Ныне Муромцево почти совсем обезлюдело. В 1997 г. в деревне были прописаны всего два человека. Некоторое оживление здесь наступает только летом, когда из города в дедовы дома приезжают дачники.
Скажем несколько слов по поводу появления названия Муромцево. Оно происходит от фамилии дворян Муромцевых, владевших деревней где-то в 16 веке. Род Муромцевых известен в Московском княжестве с первой половины 15-го столетия. Их родоначальник носил, очевидно, прозвище Муромец, то есть житель города Мурома. К известному русскому богатырю дворяне Муромцевы отношения не имеют. Но память Ильи Муромца его земляки не срамили никогда. По воспоминаниям князя Андрея Курбского, «шляхта Муромского повету» (то есть дворяне Муромского уезда) выделялась своей храбростью и высокими боевыми качествами во время войны с Казанским ханством. Известный польский «полевой командир» Лисовский не смог в 1615 г. одолеть мирных горожан Мурома, которые в отсутствие своих защитников - дворян -героически обороняли родной город. Наверняка и коломенчане Муромцевы были им же под стать. В 1577-78 гг. на территории современного Воскресенского района Муромцевым принадлежали следующие населенные пункты: деревни Хорлово, Анфалово, часть села Константинова и ряд других селений.
В ЗАКЛЮЧЕНИЕ дадим обзор микротопонимики окрестностей деревни Муромцево. По сведениям Воскресенского топонимиста и краеведа Н.А. Ленкова, само селение в 20 в. в просторечии часто звали «Муром». Деревня вытянулась вдоль оврага, который впадает в речку Алешинку, а та в свою очередь - в Тру. Н.А. Ленков записал названия других здешних оврагов - Муромская стрелка, Беленький, Кирюшкин, Исаковский, Скрылев. Все они впадают в Алешинку. По данным писцовых книг и Генерального межевания, большинство этих оврагов в старину назывались иначе.
---
А. Фролов, газета "Наше слово" 28 февраля 2009 г.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
МАКСИМОВКА
Автор Андрей Фролов
Деревня Максимовка расположена в западной части Воскресенского района, недалеко от «бетонки» и перекрестка ее с Рязанским шоссе. От Новотроицкого креста (так в просторечии зовут этот перекресток) до Максимовки всего полтора километра. Единственная улица деревни проходит почти параллельно трассе, и дома стоят лицом к солнцу и задами к дороге. Земли, на которых расположена Максимовка, во второй половине 18-го столетия назывались «отхожим полем сельца Бубново, Голтяевотож». О названии деревни Бубново Раменского района мы уже рассказывали в одном из предыдущих выпусков «Воскресенского летописца». Напомним, что в конце шестнадцатого столетия одним из владельцев этого селения был дворянин Иван Проестев по прозвищу Бубен. В 1767 году, по данным Генерального межевания, сельцо Бубново (57 душ мужского пола крепостных крестьян) числилось общим владением жены коллежского асессора Максима Антоновича Шварца - Анны Богдановны Шварц - и дворянина Семена Алексеевича Заборовского. Кроме того, сам Максим Антонович являлся одним из совладельцев сельца Субботино (ныне одноименная деревня рядом с Косяково). К 3 июня 1769 года Максим Антонович уже скончался, и в Акте на межевание «сельца Субботино Песоченского стана» упомянуты в качестве совладельцев его сыновья - сержанты лейб-гвардии Преображенского полка Петр и Максим Шварцы. Им же досталось от матери имение в Бубново вместе с вышеупомянутым «отхожим полем». По данным 5-й ревизии 1795 года, на месте бывшего «отхожего поля» значится уже новопостроенное сельцо Максимовка - 12 крестьянских дворов, 45 душ мужского пола и 51 женского, а всего 96 жителей. Экономические примечания к Павловскому межеванию (около 1800 года) описывают Максимовку в следующих выражениях: «Сельцо на суходоле при пруде, в нем саженая рыба - караси. Дачею на правом берегу речки Грецкой, Грязновка тож. Дом господский деревянный, а при нем сад с плодовитыми деревьями. Земля сероглинистая и ко урожаю хлеба: ржи, овса и гречи довольно способна; покосы средственны (то есть среднего качества). Лес дровяной: березовый и осиновый, в нем бывают звери: зайцы, птицы: тетерева, дрозды и соловьи. Крестьяне на пашне и (более) промысла не имеют... Имуществом довольно зажиточны».
Владельцем Максимовки в 1795 году показана помещица Анна Ивановна Хомякова, а вышеупомянутый Петр Максимович Шварц, дослужившийся к тому времени до чина подполковника, в той же 5-й ревизии указан владельцем Бубнова. Что же касается его младшего брата, то каких-либо дополнительных сведений о нем собрать пока не удалось. И это вдвойне неприятно, поскольку к появлению деревни Максимовки помещик Максим Максимович Шварц имеет самое непосредственное отношение. События, насколько можно судить, развивались следующим образом. В промежутке между 1767 и 1795 годами на землях «отхожего поля» Максим Шварц (возможно, не без поддержки старшего брата) основывает новое поселение. Сюда из не установленного пока места он переводит на жительство несколько семей своих крепостных крестьян. Все они были старообрядцами. Новое поселение, по моде тех лет, помещик назвал в свою честь - Максимовкой. (Возможно также, что новую деревню братья Щварцы построили совместными усилиями, а в ее названии увековечена память об их отце - Максиме Антоновиче.) Другое название селения - Выселки - существовало в качестве неофициального и сохранилось на карте-двухверстке 1860 г., где селение подписано «Максимове Выселки», что означает «Максимове, Выселки тож».
За два с лишним столетия своей истории Максимовка всегда оставалась маленькой деревней. В 1840-е годы (данные Указателя Нистрема) в селении числилось 13 дворов, а крестьян 32 человека мужского пола и 37 - женского. В ту пору Максимовка находилась в совладении сразу четырех помещиц - Софьи и Надежды Хомяковых, а также родных сестер Елизаветы и Екатерины Лорадзиевых. Поданным последней, 10-й ревизии 1858 года, в ней оказалось 11 дворов и 70 жителей, причем и мужчин и женщин поровну - по 35 человек. После освобождения от крепостной зависимости максимовские мужики получили в надел по 2,4 десятины на ревизскую душу, а всего 85 десятин земли. Еще почти 150 десятин остались во владении помещиков. Деревня, по обследованию 1876 года, состояла из 14 дворов, на которых обитали 36 человек мужского пола и 38 женского. Жители занимались хлебопашеством, сеяли рожь, овес, горох и лен, сажали картофель, а в качестве промысла занимались пошивом одежды. Здешние обитатели, будучи почти поголовно староверами, не «прилежали хмельного пития» (иными словами, выпивали очень умеренно) и славились своим трудолюбием.
Поданным 1890 года, в Максимовке стояло два господских дома. Первый принадлежал Борису Семеновичу Ларадзиеву (так!), а второй - надворной советнице Надежде Алексеевне Матвеевой. В 1912 году среди владельцев барских имений в Максимовке отмечены некто Рыков и братья Рябушинские, известные русские предприниматели.
Рябушинских было шесть братьев, самым значительным из которых являлся старший - Павел Павлович, миллионер, меценат и политический деятель. Вначале он занимался только банковскими и промышленными делами, но затем - примерно с 1905 года - принялся и за общественную деятельность, ревностно отстаивая интересы русской буржуазии. Мало кто знает, что П.П. Рябушинский также являлся видным деятелем старообрядческого движения. Это был очень прямой человек. По воспоминаниям П.Д. Бурышкина, автора книги «Москва купеческая», во время Первой мировой войны Земский и Городской союзы Москвы решили послать делегацию из шести человек к Николаю II, и многие из участников Городского союза проголосовали за включение в нее Павла Павловича, говоря: «Рябушинский царю правду скажет!» К сожалению, Николай II так и не принял их. Следующий за Павлом Павловичем по старшинству брат, Владимир Павлович, по свидетельству П.А. Бурышкина, сделал весьма интересную попытку установить своеобразную Табель о рангах среди московских торгово-промышленных кругов конца 19 - начала 20 веков. Он говорил так: «В московской неписанной купеческой иерархии на вершине уважения стоял промышленник-фабрикант; потом шел купец-торговец, а внизу стоял человек, который давал деньги в рост, учитывал векселя, заставлял работать капитал. Его не очень уважали, как бы дешевы его деньги ни были и как бы приличен он сам ни был. Процентщик»... Причем, по иронии судьбы, сам Владимир Петрович долгое время работал именно в правлении Московского банка. По-своему интересны были и остальные братья. Так, например, третий брат - Степан Павлович - стал ревностным собирателем икон. Он имел одно из лучших собраний в России и был в этом деле большим авторитетом. Позднее, уже в эмиграции, Рябушинские создали общество «Икона». Это общество очень много сделало для популяризации за рубежом и русской иконы, и русской иконописи. В книге «Населенные местности
Московской губернии» (Приложение к Памятной книжке за 1912 год) сказано только, что владельцами имений в Максимовке были «Рыков и братья Рябушинские», но не уточнено, все ли шесть братьев числились владельцами, либо их было меньше, скажем, два или пять. Оставим эту загадку для будущих краеведов. Вероятно, что господский дом с парком использовался Рябушинскими как летняя дача.
В 1990 году в Максимовке побывал Воскресенский краевед Н.А. Ленков. Он записал рассказ местной жительницы Тихомировой Серафимы Ивановны 1920 г. рождения о своей деревне и ее окрестностях. Серафима Ивановна рассказывала: "Имение раньше принадлежало Рябушинским. Парк был огорожен, повсюду аллеи, скамейки - красота. Барские дома были в два и три этажа. Пруды тоже господские. Ныне господских домов нет (поломали), парк одичал, пруды зарастают. Учиться мы ходили в Старо-Троицкое, это за Манковским лесом, там и школа и церковь были. Ныне то село снесено, по-казенному оно писалось Троицко-Зотово, а по-нашему - Старо-Троицкое. Прудов когда-то было три, осталось два».
Добавим еще, что упомянутый Серафимой Ивановной Манковский лес существует и по сей день. Именно через него мы проезжаем, повернув с Новотроицкого креста в сторону Воскресенска. Иногда, по близлежащей деревне Максимовке, Манковский лес зовут также Максимовским.
-----
А. Фролов, газета "Наше слово" 12 декабя 2009 г.
|
